Кайф? Откуда взялось это слово в нашем лексиконе? Бог его знает- Однако известно, что генезис здесь явно наркотический,— марихуана, гашиш, прочая дурь — дрянь, обильно произрастающая в теплых странах.
     В 70-е годы «кайф» попал в закипавший котел молодежной контр культуры, отдалился немного от наркотической семантики и стал синонимом удачи, радости, счастья и других всевозможных благ. Тогда же возникает множество производных: «кайфовый» (-ая), «кайфушка», «кайфец», «не в кайф» и т. д. «Кайф» теряет свое узкосленговое значение и преобразуется в лояльное, практически общеупотребимое слово, используемое отныне не только одними «неформалами».
     Писатель Владимир Рекшан окончательно легализует «кайф», когда публикует одноименную повесть, а чуть позже — ее продолжение «Кайф полный». Словив немалый кайф от собственного «Кайфа», предприимчивый Рекшан с напором неофита врывается в чинные покои чуждой ему прежде Мельпомены и пишет пьесу — естественно, она тоже именуется «Кайф», а режиссер Алексей Бураго, коварно вдохновивший Рекшана на этот нахальный поступок, сию пьесу ставит. Так что «Кайф» — это теперь и драматический спектакль; зная хватку

Рекшана, я не удивлюсь, если в недалеком будущем появятся: фильм — под тем же названием, а также опера, балет, пантомима, оратория и телесериал в ста частях».
     Спектакль начинается так: на сцену, мало озабоченную реалистическими декорациями, сутуло выходит анахоретского вида парень — но улыбчивый, светлый. Потусовавшись самую малость перед самым носом у зрителей — сцены как таковой в общем-то нет,— обозначив тем самым начало действия и намекнув — в соответствии с классической методой — на некий «шлейф» обстоятельств, мотивов-задач-сверхзадач, — садится, само собой, на пол — куда еще может сесть такого типа человек, в джинсах? — да и мебелито нет, — почти прижимаясь спиной к зрительским коленям, и начинает заряжать слайды в старенький диапроектор. Проекция не очень четкая, подрагивает, однако видно — БИТЛЗ.
     Звучит музыка. Тоже БИТЛЗ.
     Появляются остальные персонажи. Из их веселых разговоров — стебов, пересыпанных сленгом, междометиями, восклицаниями, мелким беззлобным гневом, бурными восторгами и прочей, прочей, прочей инфантильной белибердой, мы узнаем, что именно сегодня и именно сейчас они будут отмечать ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ДЖОНА ЛЕННОНА. По их сценическому летосчислению, ему исполнилось 30 лет, и тут только невежественный совок не доймет, что время действия — 1970-й ГОД.
     Мы, сидящие в зале, бы-стро включаем мозговой калькулятор (мы ведь не невежественные совки!) и снисходительно понимаем: это даже и не застой еще, это вообще черт знает что, мезозой какой-то! СРЕДНЕЕШЕСТИДЕСЯТНИЧЕСТВОПОЗДНЕЕПЯТИДЕСЯТНИЧЕСТВОСОВСЕМНЕВОСЬМИДЕСЯТНИЧЕСТВОИ-ДАЖЕНЕСЕМИДЕСЯТНИЧЕСТВО...
     А жизнь на сцене — бурлит. Странная жизнь. Неформальная такая… Правда, эти ребята из 70-го знать не знают, что они — неформалы, нет еще такого слова в русском языке. А вот слово «кайф» — уже есть. И им в кайф! Они отмечают день рождения Джона и круто торчат на роке! Трое музыкантов — Владимир, Жора и Михаил — рок-группа САНКТ - ПЕТЕРБУРГ!; святой - коллекционер -фанатик-ленноновед Коля, деловой комсомолец стукаческого вида — Федор и две девушки; одна хорошая — Ольга (во все врубается) и другая Нина — не очень хорошая (и не во все врубается). С помощью этих персонажей театр покажет некоторые фрагменты из истории легендарного САНКТ-ПЕТЕРБУРГА.
     Но поскольку актеров — всего семь человек, а цель спектакля выходят за утилитарные пределы конкретной истории данной группы и претендует на обобщения, на всеобщность, на воссоздание некоего эпоса со всей его многосложной атрибутикой, то актерам приходится играть не только этих персонажей, а еще и рок-фанов, и телефонисток, и почтальонов, и продавцов пластинок, и даже битлов (с помощью кукол), и... в кого только им не приходится перевоплощаться по ходу действия!
     ДЗИНЬ - ДЗИНЫ -БЛЯМ-БЛЯМ! — рок-фаны едут на трамвае на рок-сейшн — ДЗИНЬ-ДЗИНЫ они носятся по городу, они мечутся между Военмехом, Академией, Текстильным и Универом — БЛЯМ-БЛЯМ! — на трамвае по вечернему САНКТ-ПЕТЕРБУРГУ на концерт САНКТ-ПЕТЕР-БУРГА - ДЗИНЬ-ДЗИНЫ — актеры-фаны сидят гуськом и покачиваются в такт трамвайным брейкам - БЛЯМ-БЛЯМ! — они идут на штурм «проходки», как древние бойцы на штурм крепостной стены, и прорываются внутрь, в свой храм! — ДЗИНЬ-ДЗИНЬ! — мчится, мчится трамвай — БЛЯМ-БЛЯМ! — у режиссера Бураго нет ни денег, ни собственной сцены, ни исправного магнитофона, есть только семеро актеров из разных театров - ДЗИНЬ-ДЗИНЫ — как мало нужно театру для того, что-бы быть.—БЛЯМ-БЛЯМ! — есть. правда, веревка и есть смелая режиссерская фантазия — этого достаточно, чтобы в проникновенно-карикатурных мизансценах изобразить коней Клодта и другие петербургские достопримечательности — ДЗЙНЬ-ДЗИНЫ — позвякивает трамвай на ходу и мчится, мчится — в сторону кайфа! и горят глаза — в поисках кайфа!
     Почти все время звучит музыка. Да и как иначе? «Санкт-Петербург — ты мой сладкий сон...» Рекшан замечательно сказал в одном интервью: «...мной владело желание расстаться с прошлым, потому что на мне висит, как гиря, эта история юности. И часто при встрече со знакомыми приходится говорить только о прошлом. А я человек, который хочет жить не прошлым, а дальше, будущим, новыми событиями, новыми деяниями, поэтому формой отторжения прошлого было написание этой вещи». Но это Владимир говорил о прозе. А вот для того, чтобы «отторгнуть гирю» на театре, ему пришлось повозиться и приспособить автобиографическую повесть для сцены. Получилась то ли пьеса, то ли инсценировка... одним словом, нечто драматическое, по мотивам... Из весьма объемного пласта воспоминаний, размышлений, наблюдений и нравоучений, составляющих в совокупности первоначальный «Кайф», автору потребовалось вычленить основную сюжетную линию и подвергнуть ее детальной «драматизации». Конечно, не обошлось тут без радикалистских пожеланий режиссера: сократить количество персонажей, «пожирнее» прописать любовную коллизию и полудетективную историю первой пи-терской поп-федерации и др. (Взялся за гуж, Рекшан,— так терпи, режиссеры — они как хирурги...)
     Разумеется, при таком раскладе былой эпической свободы у автора нет, его драматические фантазии строго корректируются развитием конфликта, а также завязками, развязками, кульминациями и экспозициями. Типизация. Амплуа: Герой (Владимир), Резонер (Михаил), Лирическая Героин» (Ольга), Характерная Героиня (Нина), Злодей (Федор) — надо выстраивать сюжет, завязывать его и развязывать, и в итоге пьеса (или инсценировка) довольно круто заземлила вольную рокерскую романтику. И в спектакле, соответственно, ощутимы издержки традиционных сюжетных схем, в какой-то мере игра пошла по заранее известным, заданным литературным правилам. Да-а... Кайф-кайфом, а жисть — она-то берет свое, хотя, конечно, БИТЛЗ, РОЛЛИНГ СТОУНЗ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, сейшн, сленг, ништяк...
     В конце спектакля жизнь уже не бурлит. Прошло двадцать лет. Наши дни. 50 лет Джону. Один из музыкантов умер — наркотики, Ольга, бывшая девушка бывшего гитариста Владимира, живет где-то в Мексике, после развала САНКТ – ПЕТЕРБУРГА она эмигрировала вместе с бывшим барабанщиком Михаилом. Колян — такой же, как всегда. Нина, наконец, обрела семейный уют, и муж ее аж в ОФТ. Скажи, куда ушли те времена, ты помнишь, как все начиналось, рок-н-ролл мертв, а мы еще… Так был ли, собственно, кайф? Был. Я знаю это по себе. Кайф этот, несмотря ни на что, жив в спектакле, и поэтому спектакль — живой. Настырный Рекшан, превратившийся на время постановки в нечто среднее между вторым режиссером, замполитом и музыкальным руководителем, помог актерам добиться верного соответствия типажам из рок-тусовки. Они живые на сцене, эти ребята, открывшие для себя неведомый им прежде мир рока в мемуарах старого «петербуржца». Правда, в массовых — танцевальных — шумовых сценах они существуют порой в эстетике капустника или КВНа и все эти репризные штучки несколько разжижают рокерскую закваску спектакля, но это уже в большей степени претензия к «хирургу». Попе — он и есть попе, а а результате минут 15 в середине действия наблюдается явный ритмический провал, потому что дансингом и хохмами нельзя заменить логику сюжета.
     И еще: в одном из спек-таклей диапроектор в первой сцене так и не заработал, крутил, вертел его Колян, а потом отбросил в сторону, и публика так и ие увидела слайдов. Накладка! Так это то, что надо! Не надо чинить диапроектор, ведь группа САНКТ-ПЕТЕРБУРГ играла исключительно на дерьмовой аппаратуре, а рок-н-ролла у нас в стране без лажи, как известно, не бывает. Назад, в СССР? Ничего, господа, и в рубище почтенна добродетель!